Энциклопедия маркетинга

До сих пор мы говорили о харизме как о феномене, окружающем удивительных и выдающихся лидеров. О феномене влияния и восприятия этих лидеров. Однако есть и другой взгляд. Классик социологии американец Эдвард Шилз считал харизму монополией не только лидеров-людей. Харизма, по Шилзу, — это «качество, которое приписывается личности, действиям, ролям, институтам, символам и материальным объектам из-за предполагаемой их связи с "конечными", "фундаментальными", "жизненными", определяющими порядок силами... конечными элементами во Вселенной».

Если поклонники той или иной личности могут считать ее посланной небесами и обладающей сверхъестественными силами, то почему схожие свойства не могут быть приписаны и вещам неодушевленным? Можно предположить, например, что некоторые организации могут обладать харизматическим влиянием особого рода — влиянием, которое не сводится к их статусу, компетентности, силе и способности физически подчинить людей своей корпоративной «воле». Это влияние позволяет им добиваться и требовать от своих сторонников того, чего организации, такого влияния лишенные, добиться не могут.

Феномен этот может касаться не только конкретных организаций, но и более крупных человеческих общностей — конфессиональных, этнических, национальных. Мифы об особом могуществе еврейской нации или, скажем, о сверхъестественных способностях мирового правительства тоже отчасти связаны с механизмом харизматического влияния. Но в этой главе мы поговорим о том, как этим механизмом пользуются компании и бренды.

Вокруг некоторых компаний, брендов и товаров, как и вокруг харизматических личностей, действительно складывается своего рода ореол, не имеющий рационального объяснения. У харизматических компаний есть своя масса поклонников. Они точно так же относятся к бренду и его носителям, как верующие — к главе своего культа и к своей религии.

Они яростно защищают его и готовы спорить о его превосходстве где угодно и с кем угодно. Они не терпят никакой критики в адрес бренда. Они делятся друг с другом историями и легендами о предмете своего поклонения. Они могут изобретать собственные мифы, утверждающие его совершенство и непогрешимость. У них есть свои собственные обычаи и ритуалы. Они готовы воевать за бренд под флагом компании. Эти люди — главный актив компании, ее армия.

Яркие примеры таких компаний — Apple и Google. Как объяснял маркетолог Роджер Кей, потребители продуктов Apple — все равно что секта, боевое соединение под руководством харизматического лидера. Возьмем любой популярный бренд. Обычно «снобы», знающие продукцию компании от «А» до «Я», фанатично ей преданные и видящие ее в искаженном свете, — это лишь малая доля поклонников бренда. У Apple такая «элитная гвардия», по оценкам Кея, составляет 50-60% аудитории. Похоже устроены MLM-структуры вроде Avon и Amway, а также финансовые пирамиды (иногда маскирующиеся под более традиционный бизнес).

Компании и бренды могут обладать и другими элементами харизматического мифа. Например, миссией, которая зачастую провозглашается официально и проникает во все коммуникации компании. Coca-Cola, Apple, Nike, Disney, Harley Davidson, Mercedes, Marlboro, Pepsi, Sony, Starbucks, Virgin, — все эти компании, как убеждены и их сотрудники, и их поклонники, выполняют большую социальную задачу. Принести радость праздника в повседневную жизнь. Превратить потребителя в творца, художника. Вернуть обществу семейные ценности. Дать новый инструмент освоения мира. Дать обычному человеку шанс прикоснуться к миру героев.

Эта задача не сводится к тому, чтобы заработать денег или выпустить удобный продукт. Она вообще подается как общественная необходимость. Будто бы компания существует именно ради ее решения, а не ради экономического интереса акционеров. И она почти непременно совершает революцию, несет миру свои революционные идеи, под флагом которых и выступают ее последователи. Свидетельством такой миссии может быть и упор на благотворительную деятельность компании, на добро, которое она приносит миру.

При этом компании, пользующиеся элементами харизматического влияния, обязательно находятся в состоянии борьбы с кем-нибудь. Apple против IBM, Google против Microsoft, McDonald's против Burger King, Coca-Cola — против Pepsi, Adidas — против Nike, и так далее. Это конкуренция, которая зачастую приобретает характер боевых действий (и здесь стоит вспомнить истории воинствующих бизнес-лидеров, о которых мы говорили в прошлых главах). Они любят воевать, причем не только с конкурентами, но и с властями, журналистами, пиратами, крадущими их продукцию. В этой борьбе они могут вести себя безжалостно, отгораживаться, вводить строжайший режим секретности.

Такие компании и бренды отличаются особым происхождением и необычной историей. Многие крупные корпорации, по легенде, начинались с того, что их основатель вышел на улицу с лотком сладостей, открыл лимонадный киоск или по наитию набрел на волшебную формулу. А если речь заходит о компании, родившейся в Кремниевой долине, то, будьте уверены, она появилась в гараже, где несколько лохматых очкариков ночами создавали прототип нового умного устройства. В официальных корпоративных историях, да и в прессе часто подчеркивается этот момент озарения — осознания миссии, правильного пути, — который столь важен для харизматического мифа.

У компаний и брендов, пользующихся харизматическим влиянием, непременно есть свои правила и принципы, свои традиции и некий неуловимый дух, к которому апеллируют, когда положение компании становится шатким. Племянник Уолта Диснея Рой Дисней, пытаясь отобрать руководство The Walt Disney Company у новых менеджеров в 1990-е и 2000-е годы, взывал как раз к принципам, которые будто бы заложил Уолт. Он говорил о том, что Disney утратила магию и волшебство, которыми ее наделил основатель.

IKEA долгое время славилась тем, что вовсе не дает взяток. Когда выяснилось, что руководители российского офиса компании, возможно — возможно! — попустительствовали тому, что взятку собирался дать их подрядчик, их немедленно, даже до проведения внутреннего расследования, уволили. Но эти факты все равно нанесли удар по харизматическому мифу IKEA.

Харизматические компании и бренды непременно обладают ярким и заметным имиджем. Они подают себя как тех, кому доступно и позволено больше, чем рядовым бизнеса. Имидж бренда во многом строится на внешних особенностях его продукции. До Apple никому не приходило в голову заключать высокотехнологичный продукт в простую белую коробочку с одной кнопкой. Это казалось слишком наглым. И как раз благодаря этому Apple продемонстрировала, что способна на то, чего другие боятся.

Другой краеугольный камень имиджа Apple — сеть ее корпоративных магазинов, где продумано все, от стеклянных дверей и просторных внутренних пространств до плиток, которыми выложен пол. Продавцы в этих магазинах не обязаны следовать дресс-коду и могут щеголять хоть татуировкой, хоть ирокезом. Образ харизматической компании строится из многого — ее символики и логотипов, особенностей внутреннего устройства и корпоративных жаргонизмов (они сродни странностям и чудачествам лидеров-харизматиков).

Харизматические компании очень эффективны в сфере коммуникации. Они умеют превратить общение в событие, в театральные представления, которых ждут с нетерпением, — это и всем известные пресс-конференции Apple, и уже упомянутые письма Уоррена Баффета, и лекции маркетолога Сета Година, который сам себе компания, и так далее. Не менее важно и то, как коммуникация харизматического бренда выстроена на повседневном уровне: как продавцы приветствуют покупателей, как проходит разговор клиента с сервисной службой или даже что напечатано на чеке.

В конечном счете все это возвращает нас к харизматическому образу: в обслуживании клиентов не всегда можно провести четкую грань между коммуникацией и имиджем. Это ясно из историй таких «люксовых» брендов, как Singapore Airlines или Four Seasons.

И разумеется, у харизматических компаний и брендов есть свои ритуалы. В ритуал может превратиться ежегодное выступление главы компании, празднование дня рождения компании или субботник, который компания устраивает каждый месяц. Coca-Cola и вовсе попыталась присвоить себе один из главных ритуалов на планете — празднование Нового года. И ей даже удалось его слегка перекроить под свой собственный бренд.

Харизма компании и бренда работает в двух измерениях. С одной стороны, это механизм харизматического влияния на публику, на аудиторию. С другой — механизм мобилизации собственных сотрудников. Второй механизм, разумеется, невозможен без насаждения веры в миссию и обычаев корпоративной культуры. Без создания внутренних ритуалов, о которых знают и за пределами фирмы. Без четкого деления на «нас» и «других», без понимания, что «здесь принято так» и что это «так» отражает саму суть бизнеса.

Один из главных ритуалов в Google — знаменитые в Кремниевой долине пятничные собрания под лозунгом Thank God It's Friday. На них сотрудники свободно потягивают пиво, а акционеры раскрывают прежде тайные планы, отвечают на вопросы «в лоб», представляют новых менеджеров и молниеносно исчезают, пока въедливые программисты не забросали их безумными идеями. В «Евросети» одним из ритуалов была рассылка скандально известных писем Евгения Чичваркина. Многие компании уровнем помельче придумывают свои ритуальные действа в подражание великим: корпоративные танцы, гимны, посвящения и так далее.

Из всех этих элементов — миссия, борьба, происхождение и озарение, имидж, коммуникация, ритуалы и так далее — складывается устойчивый харизматический миф. И этот миф обеспечивает особое восприятие компании или корпоративного бренда. Ощущение, что от бренда исходит некое волшебство, магия. Что, прикоснувшись к нему, ты становишься сильнее, интереснее, привлекательнее. Прикасаясь к бренду, ты прикасаешься к его легенде и заряжаешься его энергетикой. Харизматический бренд, как и лидер-харизматик, внушает ощущение безопасности и внутреннего комфорта на фоне угроз и неудобств. Прикосновение к нему меняет восприятие реальности.

Влияние бренда проявляется почти на физическом уровне. Объективно по химическому составу между Coca-Cola и колой Pepsi почти нет различий. Но поклонники и той и другой расскажут вам тысячи историй о том, насколько разные это вкусы, какие разные эмоции пробуждают мысли, о том, что один напиток — для юных хипстеров, а другой — для солидных профессионалов. Различие настолько велико, что, когда президент страны или другой крупный общественный деятель признается в любви к Coca-Cola или Pepsi, его фигура может быть воспринята в несколько ином свете.

Компания, пользующаяся харизматическим влиянием, может позволить себе больше, чем конкуренты, лишенные такого влияния. Ее руководители могут игнорировать аналитиков с Уоллстрит, хамить журналистам, держать в тайне важные финансовые показатели. Совершать ошибки, которые разрушили бы репутацию других, и при этом оставаться такими же непогрешимыми и непобедимыми.

И наоборот, компании и бренды, лишенные харизмы, не могут похвастаться этим эффектом власти над покупателями, инвесторами, аналитиками. Их бренды могут опираться на свою вездесущность, низкие цены, универсальность. Продукция Procter & Gamble есть везде, но производит ли она харизматический эффект? Конечно, нет. Можно ли увидеть харизму в McDonald's? Едва ли (в отличие от KFC, например). Никаким харизматическим влиянием не обладают сети автозаправок или магазинов-дискаун-теров, пусть даже это огромные коммерческие империи и пусть даже их руководители — настоящие харизматики. А уж если компания опирается в ведении бизнеса не на бренд, а на другие свои сильные стороны — компетентность, связи среди чиновников и заказчиков, — о харизме тем более речи нет.

Харизматическое влияние компании при этом зачастую опирается на харизму ее лидера или основателя. Apple, Microsoft, Virgin, «Евросеть», «Юкос» — эти и многие другие компании долгое время казались неразрывно связанными с культом личности их руководителей. Компании, бывает, воспроизводят черты личности и модели поведения шефа. Корпоративная культура может быть целиком пропитана его странностями, принципами и правилами. А может быть и иначе: харизматичный начальник придает компании тот самый шарм, то обаяние, которого ей не хватало. Пока он есть — харизма сохраняется. Когда уходит — харизматическое влияние быстро сходит на нет.

Особенно это характерно для стран, где сам бизнес еще сильно персонифицирован: например, для России и других государств на постсоветском пространстве. Мы почти всегда увязываем фирму с именем ее руководителя. И миссия, харизма компании — это для нас прежде всего миссия и харизма ее директора, президента, владельца.

Особый сегмент — творческие коллективы или компании, работающие в области развлечений. Тут вообще сложно провести грань между харизмой лидеров и харизмой брендов. Возьмем Rolling Stones: что первично — харизма Мика Джаггера и Кита Ричардса или харизма группы? Харизматический эффект производят и лидеры группы как личности, и сама группа как коллектив, как феномен.

Или возьмем «Хор Турецкого»: харизма этого музыкального бренда неотделима от харизмы его руководителя Михаила Турецкого. При этом Турецкий, возможно, и не самый выдающийся певец — однако он сильный руководитель, лидер, способный собрать талантливых людей и убедить их работать вместе, сколотить мощный коллектив. Харизма Турецкого — стержень, на котором держится успех хора и его бренд.

Впрочем, главным харизматическим символом бренда для публики может быть и не руководитель компании, а герой ее рекламных роликов (ковбой Marlboro, сингапурская девушка в Singapore Airlines, великие полководцы из рекламы банка «Империал») или персонаж, изображенный на ее логотипе (полковник Сандерс у KFC, русалка с эмблемы Starbucks).

Таким харизматическим символом может быть и сам товар, его дизайн или происхождение. Марки швейцарских часов обладают определенным харизматическим ореолом. И скорее всего, не потому, что такой харизматический эффект производят конкретные бренды, — а потому, что само производство часов в Швейцарии превратилось во всемирную легенду. Эти часы, как кажется их покупателям, волшебным образом преображают личность и ее социальный статус.

А бывает, что и компания, и бренд не отличаются каким-то глубоким харизматическим влиянием, но таким харизматическим ореолом окружены отдельные марки и модели ее продукции. Например, автомобили — Mercedes GL, Gelendwagen, Hummer H2, Range Rover, Porsche 911, Rolls-Royce.

Харизматическое влияние компаний и брендов существенно слабее влияния харизматических личностей. Человек, обладающий харизматическим влиянием, способен повести других за собой на смерть. Харизматический бренд скорее подтолкнет своих поклонников к необдуманным и дорогостоящим решениям, но не станет подвергать их опасности. Отношения между компанией, обладающей харизматическим влиянием, и ее поклонниками в большей степени строятся на обмене выгодами, на экономическом интересе — хотя этот экономический интерес скрывается и той, и другой стороной.

Поэтому компании, опирающиеся на элементы харизматического влияния, всегда остаются зависимы от харизмы своего руководства и от мифов, которые о них сложились. Не имея внутренней воли, внутренней миссии и мотивации, бренды и компании могут внезапно лишаться этого харизматического влияния и точно так же внезапно могут приобретать его. Харизматический лидер может передать часть своей харизмы компании, таким влиянием не обладающей, но вместе с его уходом может улетучиться и харизма. Харизматическое влияние может оказаться и опасным, разрушительным для компании или бренда, если внешний эффект харизмы не подкрепляется внутренней эффективностью.

А значит, харизма компаний и брендов — феномен очень неустойчивый. И если другой основы у их власти над потребителями нет, то столь же неустойчивым будет и их бизнес.

Версия для печати