Изучение кластера как организации связано с двумя самостоятельно складывающимися представлениями об организации как закрытой и открытой системе. В данном случае мы ставим в исследовании вопрос следующего характера: Можно ли представить региональный кластер как закрытую или как открытую систему? На наш взгляд, невозможность формулирования представлений о региональном кластере, как об открытой системе, ставит под серьезное сомнение саму вероятность интерпретации кластера как самостоятельной организации в рамках региональной социально-экономической системы.

Формулировка вопроса о возможности рассмотрения кластера в качестве самостоятельной организации необходима, прежде всего, для установления роли и места кластеров в региональной экономики и необходимости на уровне государства регулировать отношения (законодательно и экономически) с кластерами. Это скорее уже относится к практике управления кластерами и взаимоотношениям кластера с региональной властью.

Представление о кластере как об отдельной вполне сложившейся организации стало возможным благодаря тем практическим примерам, которые мы смогли выделить в мировой практике управления кластерами. В контексте такой практики мы можем констатировать существование двух типов кластеров с точки зрения модели их управления:

• Кластеры, которые не имеют централизованного аппарата управления;
• Кластеры, которые управляются из вполне конкретного центрального органа управления.

Первоначально, когда еще М. Портер выдвигал первую концепцию кластера, речь шла о множестве самостоятельных организаций (фирм), осуществляющих деятельность в границах одного региона. Деятельность таких фирм должна быть взаимоувязана друг с другом таким образом, чтобы образовывался некий кластер организаций, связанных единой цепочкой добавления ценностей. Рост конкурентоспособности региона ставился в зависимость от такой интеграционной модели сотрудничества гомогенных организаций. Общность цепочки формирования ценностей в рамках региональной экономики диктует общность целей тех, кто становится членами такого «закрытого клуба». Мы нарочно внесли еще одну образную характеристику кластера – «закрытый клуб». Ведь и закрытый клуб, и кластер представляют собой организацию, реализующую модель, ядром которой является общность интересов участников (членов).

Представления о кластере в качестве интегрирующей среды, как нам кажется, не поддаются определению явления, которые связаны с экономической ролью кластера в региональной экономике. Новый поворот развития теории кластера связывается нами с представлением о нем, как о самостоятельном субъекте региональной экономики и обладающем всеми свойствами монополии.

Представить кластер в виде организации достаточно сложно по ряду причин.

Во-первых, организацией, все-таки, является образование, которое обладает явно выраженным количеством людей (элементов на абстрактном уровне определения) ее образующих и «населяющих». Кластер мы представляем как некое множество (совокупность) организаций, а не людей. Следовательно, мы говорим о людях, которые составляют те организации, из которых состоит сам кластер. С точки зрения организации-участника кластера такие люди явны и конкретны, но на уровне самого кластера эти же люди уже представляются весьма абстрактно. Это, пожалуй, первая сложная задача, которую предстоит решить при моделировании кластера.

Во-вторых, миссия и цели организации. Кластер состоит из множества организаций. Таким образом, в кластере присутствует множество миссий и целей, сформулированных в стратегиях развития этих организаций-участников кластера. Как следствие этого, кластер как бы вбирает в себя все существующие комбинации миссий и целей тех, кто является его членами. Таким образом, миссии и цели организаций-участников становятся миссиями и целями самого кластера. Такое преобразование достаточно сложно представить, не говоря о том, чтобы смоделировать. Сама возможность иметь несколько миссий у одной организации ставится нами под сомнение. Правильно было бы утверждать, что миссии участников кластера со временем композиционно могут трансформироваться в общую для кластера миссию существования и стать общей для каждой организации. Но такой процесс будет возможен только, если существуют тесные и надежные связи между организациями внутри самого кластера и каждая организация-участник ассоциирует себя с кластером и лояльна по отношению к нему. Кстати, проявление лояльности большинства организаций-участников свидетельствует о силе кластера и его устойчивости как субъекта региональной экономики и как среды интегрирующей организации региона. Итак, вопрос единой для кластера миссии остается пока открытым, так как мы не знаем о механизмах созидающих такую единую для всех участников миссию. Нам также необходимо решить вопросы о причинах лояльного поведения организаций в отношении, как самого региона, так и кластера, который они образовали или стали частью. Решение данного вопроса даст повод утверждать о возможности существования общности целей организаций-участников и кластера. Кстати говоря, решение данного вопроса может быть достигнуто и простейшим логическим путем. Если миссия есть у организации-участника кластера, то, следовательно, эта же миссия является одним из предназначений самого кластера.

В-третьих, у организации есть единая структура управления с явно выраженным аппаратом управления. Организационная структура управления представляет собой иерархически упорядоченную систему отношений между органами управления организации¹ . В случае с кластером нам необходимо представить такую организационную структуру управления, которая может быть возможна только, если у кластера есть такой самостоятельный центральный орган управления. В случае отсутствия у кластера центрального органа управления такое образование следует именовать средой без центрального органа управления. И наоборот, наличие самостоятельной организационной структуры управления кластера, т.е. присутствие в кластере отдельного центрального органа управления кластером, выдвигает необходимость признать такой кластер в качестве отдельной организации и классифицировать его в качестве кластера с наличием центрального органа управления.

Итак, мы выделили три основные черты, которые должны выделить кластер в качестве самостоятельно действующей в регионе организации: люди (широкое понимание данного элемента кластера может именоваться как «рынок труда кластера»), общая миссия и цели кластера и организационная структура управления кластером. Далее мы рассмотрим, как эти черты организации находят подтверждение в практике деятельности мировых региональных кластеров.

Как мы уже ранее говорили, все существующие региональные кластеры можно сгруппировать по признаку наличия центрального органа управления: управляемые кластеры, неуправляемые кластеры. В случае с первой группой управляемых кластеров мы должны выявить наличие центрального органа управления или организацию, которая осуществляет функции такого органа управления. Вторая группа кластеров, не имеющих центрального органа управления, будет отнесена нами к концепции кластера как среды, интегрирующей в себе заинтересованные организации. Следовательно, нас будут интересовать сейчас исключительно кластеры, отнесенные нами в первую группу. Для цели демонстрации кластеров с присутствием в них центральных органов управления мы провели исследование существующих региональных кластерных образований на территории Соединенного Королевства. В качестве примера кластера – организации мы представили в настоящей статье описание и характеристики биокластера, расположенного в Оксфордшире.

Краткая характеристика оксфордширского биокластера.

По состоянию на 2011 год биокластер обладал следующими основными характеристиками:

• В кластер входили 163 организации разной функциональной направленности. Среди таких организации можно выделить самостоятельные группы: организации, непосредственно занимающиеся разработками новых фармацевтических продуктов, организации, обеспечивающие техническую поддержку, научные парки, университеты и сервисные организации;
• Организации кластера насчитывают около 18000 сотрудников, которые ежедневно взаимодействуют друг с другом в рамках кластера;
• Единая отраслевая принадлежность основных организаций кластера. Фармацевтическая отрасль является общей для всех основных организаций кластера.
• Общая для кластера миссия. Центральный орган кластера и он же, так называемый, институт взаимодействия (institute for collaboration) сформулировал в своем отчете за 2011 год миссию следующим образом: «Стать в Европе кластером номер один в области наук о жизни»² .
• Наличие Центрального органа управления в лице компании OBN (Oxfordshire Bioscience Network). OBN в рамках управления кластером осуществляет следующий комплекс функций:
  • Организация и проведение конференций в Европейских государствах для усиления партнерских отношений и инвестиционной активности кластера;
  • Организация сетевого сотрудничества британских компаний в сфере биотехнологий и биохимии;
  • Осуществление консультационных услуг для британских биокомпаний в сфере фондирования;
  • Организация и предоставление конкурентных условий поставок с максимально привлекательными ценами для Соединенного Королевства.

Деятельность Центрального органа управления кластером основывается на следующих принципах:

• Партнерские связи;
• Сетевое взаимодействие и сотрудничество;
• Логистическая и инвестиционная поддержка.

OBN, являясь Центральным органом управления кластером, является еще, по сути, организацией, организующей и предоставляющей всем участникам кластера удобные и эффективные условия сотрудничества. Данный Центральный орган управления кластером и организация, относящаяся к институтам взаимодействия и сотрудничества обладает собственной структурой управления, которая представлена на рисунке №.

Структура управления OBN включает в себя:

• Совет директоров;
• Консультационный совет;
• Исполнительный директор;
• Директор по развитию бизнеса;
• Менеджер по развитию;
• Кластерный аналитик;
• Менеджер мероприятий;
• Офис менеджер;
• Менеджер по связям и членству;
• Финансовый аналитик и финансовый администратор.

Следует отметить тот факт, что Совет директоров и Консультационный совет состоят из руководителей и глав организаций – участников кластера. Следовательно, интеграционный процесс осуществляется в кластере не только на уровне организаций, но и на уровне концепции управления кластером. Объединение базовых организаций кластера в едином представительном органе управления свидетельствует как о зрелости кластера в Оксфордшире, так и о наличии организационной централизации в управлении организациями, входящими в кластер. Данный факт позволяет нам еще раз отождествить OBN в качестве Центрального органа управления, сформированного целенаправленно организациями-участниками кластера.

Здесь у нас может возникнуть одно гносеологическое противоречие, которое связано с умышленным, на наш взгляд, отождествлением института сотрудничества и взаимодействия с Центральным органом управления кластером. Следует оговориться, что такая постановка вопроса может ассоциироваться в научной сфере с желанием подогнать фактические данные под задачи настоящего исследования. Несомненно, и то, что наличие института сотрудничества и взаимодействия организаций-участников необходимо с точки зрения модели «Алмаз», предложенной М. Портером. Необходимость такого института и признание его в качестве централизованного органа управления кластером являются, по нашему мнению, связанными сущностями.

По своей сущности институт сотрудничества и взаимодействия в кластере играет роль не только аналитика деятельности организаций-участников, но и ставит новые цели кластерного развития, в рамках совместных мероприятий и конференций формулируются новые задачи на будущий период, в конце концов, институт сотрудничества позволяет через фандрайзинг и привлечение инвесторов развиваться старт-апам и организациям, которые, к примеру, уже находятся в зрелой фазе своего развития.

Оксфордширский биокластер показывает, что наличие единого ценрализованного органа управления развитием кластера выражается в росте эффективности и конкурентоспособности организаций-участников кластера. Это можно проследить по статистическим данным, которые приводит в своем отчете руководство компании OBN.

В частности, в нем говорится следующее:

• За четыре года в кластере появилось 28 новых организаций-участников;
• Выросли инвестиции со стороны частных компаний;
• Чаще стали проводиться совместные мероприятия организаций-участников кластера. Активнее стали обсуждаться вопросы развития кластера;
• Подтвердилась функция кластера, связанная с антикризисной защитой. Экономические и финансовые кризисы последних лет практически, по мнению исследователей OBN, не сказались на снижении деловой активности кластера. В особенности была отмечена стабильность среди старт-апов кластера;
• В целом, исследователи подчеркивают стабильное функционирование и развитие организаций – участников биокластера;
• Статистика демографической динамики организаций-участников демонстрирует рост молодых компаний в составе кластера и снижение уже зрелых организаций. Такие результаты могут говорить еще об одной роли кластера – роли бизнес-инкубатора. Ведь возможности, предоставляемые кластером для молодых компаний нельзя переоценить: участие в обмене знаниями, приобретение новых партнеров и покупателей, возможности фондирования и привлечения инвестиций в проекты и т.д. Такая закономерность может быть причиной усиления конкуренции в рамках самого кластера. Гомогенность организаций-участников, создающая условия для сотрудничества и взаимодействия, стимулирует и иные условия для конкуренции. Прежде всего, конкуренция в таком инновационно ориентированном региональном кластере возможна благодаря постоянной потребности организаций-участников в финансировании своих долгосрочных исследований и проектов. Можно попытаться сделать предварительный вывод о том, что причиной ухода из кластера зрелых организаций является достигнутые условия самофинансирования, а, следовательно, автономности. Предположение о том, что кластер может выполнять функцию бизнес-инкубатора основывается нами исключительно на единственном примере и, несомненно, требует основательной проверки на непротиворечивость;
• Оксфордширский биокластер за несколько лет (с 2007 по 2011 г.г.) стал наиболее привлекательным для инвесторов регионом размещения финансового капитала. Это свидетельствует о росте сторонних инвестиций наряду с ростом автономных, если так можно выразиться, инвестиций в кластере как организации. Кризис 2008 года, спровоцировавший снижение инвестиций в данный сектор экономики, был достаточно безболезненно преодолен в 2009 году как за счет внешних и внутренних инвесторов, так и, частично, за счет первичного размещения акций ряда компаний биокластера.

Перечисленные результаты развития биокластера в Оксфордшире мы напрямую связываем с интегрирующей ролью OBN, как центрального органа управления кластером и института сотрудничества и взаимодействия. Следует также сделать предположение о незначительности роли данного центрального органа управления и свести ее только к предоставлению консультационных услуг и возможности обмениваться опытом, знаниями и решать комплексные задачи развития кластера. Но и в этом случае мы наблюдаем из приведенного перечня функций OBN значимость такой организации в составе кластера. Таким образом, мы можем сделать несколько выводов из проделанного исследования одного из региональных кластеров:

1. Институт сотрудничества и взаимодействия выполняет не только функции фасилитатора и коммуникатора-посреднка между организациями-участниками, но является полноценным центральным органом управления кластером, формирующим стратегию развития всего кластера.
2. Централизованная, в данном случае, постановка миссии и целей развития кластера декомпозирована до уровня организации – участника и является неотъемлемой частью ее стратегии развития. Следовательно, миссия и цели кластера одновременно становятся миссией и целями организаций-участников кластера.
3. Центральный орган управления кластером выполняет важнейшую роль интегратора, стимулирующего вовлечение новых инновационно ориентированных организаций.
4. Такой центральный орган управления кластером выполняет роль антикризисного щита для молодых организаций – участников кластера. Как следствие такой роли, мы выдвигаем предположение связанной с новой функцией кластера – функцией регионального бизнес-инкубатора.
5. Центральный орган управления кластером способствует реализации целей и проектов организаций-участников за счет активной работы на финансовом и фондовом рынке. Способность такого центрального органа привлекать инвестиции и стимулировать рост капитала в кластере выделяет его на фоне остальных организаций кластера и еще раз подчеркивает исключительную значимость.
6. Обеспечение ясных норм и принципов торговли внутри кластера также как функция возложена на центральный орган управления. По сути, речь идет об организации не только товарообменных каналов внутри кластера, но и регламентации самого рынка в рамках регионального кластера.
7. Исследование показало, что OBN, как центральный орган управления биокластером, обладает собственной функциональной структурой управления, которая, скорее всего, близка структурам управления корпораций. Как следствие этого, можно предположить о развитии структуры управления OBN в сторону одной из корпоративных структур соответствующих англо-американской модели корпоративного управления. Наличие перечисленного выше функционального персонала в структуре управления OBN характерно как для института сотрудничества и взаимодействия, так и для органа осуществляющего две функции: планирование развития и контроль реализации планов. Эти факты еще раз подчеркивают особое место такой организации в рамках регионального кластера.
8. Наличие в структуре управления OBN представителей разных организаций – участников говорит не только о коллаборационизме участников, но и желании совместно решать вопросы и проблемы стратегического развития кластера.

Сделанные выше выводы о роли и месте OBN в системе управления биокластером в Оксфордшире дают нам новую пищу для рассуждений о поиске способов разработки и реализации модели эффективной кластеризации. В частности, речь может идти о проектировании новых моделей кластеров с учетом центрального органа управления, реализующего, в дополнение, функции института сотрудничества и взаимодействия. На наш взгляд, следует заметить, что вероятность более эффективного функционирования и развития кластеров, где присутствует центральный орган управления, чем в тех кластерах, где такой орган отсутствует требует отдельного обоснования и доказательства.

Выявление эффективности первой или второй моделей кластера должно повлечь за собой решения о концептуализации одной наиболее оптимальной модели создания и развития кластера. Это, в свою очередь, позволит универсализировать подход к управлению кластеризацией в региональной экономике страны и сделать его более государственно ориентированным (модель «сверху-вниз»), а не тем, который использует принцип «невидимой руки».

Конкурентное преимущество, которое способно проявиться по причине использования новых форм и методов хозяйствования, не должно ограничиваться одним регионом государства, а должно охватывать всю его экономическую систему. Переход от термина «конкурентная борьба» в 70-80-х годах XX века к термину «сотрудничество конкурентов» в конце 90-х годов XX века ознаменовал новую эру в экономической теории и, несомненно, отразился на устройстве экономической системы государства. Переход к модели конкурентного сотрудничества сопровождается перестройкой традиционной модели экономики и, в частности, моделей межорганизационного сотрудничества и партнерства государства с частными компаниями и корпорациями. Конкуренция все больше приобретает квази формации. Все чаще экономическая система включает в себя рынки с олигополистическим типом и даже монополистическим. Говоря об экономической системе и конкуренции на рынках в России, мы чаще встречаем формы организации производства и сервиса, которые больше подходят под определение временных олигополистических групп и, соответственно, способны сформировать собой исключительно рынок дуополии или олигополии. Интеграционные процессы в российской экономике редко заканчиваются комплексными преобразованиями формы хозяйствования и структуры организаций. Формируемые интегрированные образования либо распадаются на мелкие проекты, либо становятся «корпоративными центрами» региональной администрации. Чтобы разобраться в том, какие формы интеграции и кооперации были бы для российской экономической системы более приемлемыми и в том, как должен осуществляться процесс интеграции предприятии (представителей различных секторов экономики) необходимо рассмотреть, на наш взгляд, все возможные модели интеграции, возможные между разными типами организаций и разными типами секторов экономики.

Концепции промышленного комплекса и промышленного района весьма схожи, так как основываются на экономике локализации и концентрации производств. Одно важное отличие сводится к использованию аналитических методов при выявлении подобной агломерации. Исследователи промышленных комплексов используют больше количественные методы при группировке предприятий и производят анализ регионального развития в свете динамики развития кластеров. В отличие от них, исследователи в рамках концепции промышленных районов чаще используют качественные методы анализа (кейсы, рыночные и корпоративные обзоры). М. Портер и другие исследователи используют в своих работах концепцию промышленных кластеров, основанную, в частности, на концепции инновационного кластера, предложенной Й. Шумпетером в 1939 году. Две упомянутые концепции тесно соприкасаются с концепцией центров роста и развития, разработанной Перо в 1951 году. Все названные концепции высказываются за необходимость развития экономики урбанизации. Возникновение эффекта мультипликатора в концепциях центров роста и инновационных кластеров можно выявить, используя метод анализа процессов добавления ценностей (input-output analysis), при котором количественно определяется связь предприятий поставщиков и производителей, а также выявляются тесные взаимоотношения производителей благ с их потребителями. Многие исследователи комбинируют в промышленном кластере предприятия из разных секторов экономики. Межорганизационные сети, промышленные кластеры и центры роста связаны с экономическим эффектом региональной агломерации инноваций, включающей определенный тип межорганизационных отношений. Следует также сказать и про различие во взглядах исследователей в отношении причин агломерации. Маркуссен, в частности, пишет о создании устойчивого сотрудничества между предприятиями одного региона, как факторе будущей кластеризации. Чуть раньше его, Локк в своих исследованиях доказывает возможность выхода агломерации за пределы одного региона, благодаря появлению устойчивых связей предприятий, находящихся в разных регионах и даже государствах. Локк выделяет три идеальных типа межорганизационного сотрудничества, перерастающего в агломерацию, а затем и в кластер:

1. Иерархический.
2. Полярный.
3. Полицентрический.

Они отличаются структурой межорганизационного взаимодействия, шаблонами ассоциаций и связями с государственными агентствами. Три идеальных типа агломерации возможны сегодня благодаря развитию информационных и коммуникационных технологий, которые позволяют эффективно сотрудничать предприятиям из разных регионов страны или даже континентов.

Самообучающиеся регионы.

По мнению К. Поленске, самообучающиеся регионы, как пример агломерации, образуются в среде, в которой происходит генерация знаний. Прежде всего, такие агломерации возникают в наукоградах или вокруг крупных университетов. Такие агломерации способны создать среду коллективного аккумулирования знаний и сами в будущем могут трансформироваться в инновационные кластеры. В рамках самообучающихся регионов промышленные предприятия, общество, региональные власти и университеты взаимодействуют с целью реализации инновационного развития региона. Таким образом, в такой агломерации знание становится нематериальным активом региона. Так же самообучающиеся регионы модифицируют использование термина «специализация региона». Сейбел, Херст, Цейтлин и Бест ввели термин «гибкая специализация», демонстрируя значимость контрактных отношений малого и среднего бизнеса с исследовательскими и научными центрами для дистрибьюции, производстве сырья, информации и технологий. Согласно взглядам М. Портера на промышленные кластеры, самообучающиеся регионы также обладают признаками кластера. Однако далеко не все кластеры являются самообучающимися регионами. Иналс и Густавсен ввели дополнение к определению самообучающихся регионов, установив новую форму объединения – коалиция развития. Такие коалиции развития могут отличаться по размеру:

• малые и средние объединения на части территории региона;
• региональные, межрегиональные и национальные сети предприятий.

Используя точку зрения Иналса и Густавсена, не все самообучающиеся регионы являются кластерами, что соответствует определению промышленных кластеров М. Портера. Следующая концепция, которая позволит нам лучше разобраться в особенностях интеграции в рамках региона, относится к объединениям организаций на основе совместной инновационной деятельности.

Инновационная агломерация.

Бурный рост экономики регионов не представляется возможным сегодня без инноваций. Необходимость развития региона за счет инноваций приводит к географической концентрации деловой активности предприятий. Некоторые исследователи называют этот процесс «кластеризацией высокотехнологичных отраслей». По мнению Гертлера, отношения между производителями и потребителями благ в таких агломерациях строятся на трех типах «близости»:

1. Физической близости (совместное географическое местонахождение).
2. Организационная близость (деловые связи, взаимодействие, общие принципы ведения дел).
3. Культурная близость (общий язык коммуникации, модели коммуникаций, общие традиции, правила и социальные нормы).

Гертлер полагает, что тип близости влияет на адаптацию новых знаний и технологий.

Географическая близость в особенности влияет на внедрение инновации среди представителей малого бизнеса. Соответственно, для среднего и крупного бизнеса географическая близость не влияет на совместное решение о внедрении инновационных технологий. В свою очередь, Гертлер выявил зависимость от совпадения культур у производителей благ и их потребителей. Культурное отличие, в данном случае, будет способствовать отказу от инновационного развития промышленности в регионе. В любом случае, подобные исследования выявили значимость географической близости в качестве фактора инновационного развития. Например, географическая близость предприятий и потребителей благ способствует снижению дополнительных затрат на инновации. Однако культурная и организационная сочетаемость предприятий и потребителей в некоторых случаях оказывается наиболее важной причиной отказа от совместного использования инновационных знаний и технологий. Это, прежде всего, характерно для предприятий, где менеджмент включает представителей иных, чем в конкретном регионе, национальных культур.

Цепи поставок.

Существует два типа цепей поставок: цепь поставок, ориентированная на производителя и цепь поставок, ориентированная на потребителя. Основная цель второго типа – улучшение сервиса для потребителя. Каждый тип цепи поставок можно рассматривать как систему, реализуемую в границах региона, так и на национальном или глобальном уровне. Цепь поставок, ориентированную на производителя можно отнести к технологии «выталкивания», а цепь поставок, ориентированная на потребителя следует отнести к технологии «вытягивания». Крупные транснациональные корпорации внедряют подобные системы управления, позволяющие переносить риски и издержки по цепи поставок. Существует пять характеристик для таких корпораций:

1. Рост интернационализации капитала.
2. Более эффективная модель интеграции.
3. Усиление контроля и доминирования на рынках сбыта и в финансовом секторе.
4. Перераспределение рисков и издержек в цепи поставок среднему и малому бизнесу.
5. Наличие поддержки со стороны государственных агентств и бизнес сообщества.

Данные корпорации способны управлять всей цепочкой поставок: от производства сырья до конечного потребителя благ. Большие размеры таких организаций, наличие необходимых ресурсов помогают им выигрывать в конкурентной борьбе с более мелкими региональными игроками. Но следует отметить, что привлекательность таких вертикальных иерархических организаций меньше, чем, та же самая, горизонтальная инновационная модель саморазвивающихся и обучающихся регионов.

Дополнительным ценным источником для дальнейшей классификации экономических региональных кластеров может служить исследование, проделанное Д.А. Хартом в работе «Инновационные кластеры: основные идеи»³ . Автор исследования предлагает собственное видение классификации кластеров. Им выделяются три основные типа кластеров:

• Тип А - Связанные кластеры
• Тип В - Новые промышленные зоны
• Тип С - Инновационная среда

Тип А - Связанные кластеры

Связанные кластеры - самый старый тип кластеров. Операционные характеристики этой интеграционной экономики упоминаются ещё Вебером (1909) и Маршаллом (1925). Связанные кластеры представляют собой группы компаний, которые изначально располагались неподалёку друг от друга в целях сокращения расходов. Вебер считал, что предприниматели создают свои фирмы в регионах, где расходы на транспорт и зарплату служащим минимальные. Он полагал, что транспортные расходы являются следствием веса производимой продукции и расстояния. Была поставлена задача свести расходы, связанные со сбором продукции и последующей их дистрибуцией, к минимуму.

Связанные Кластеры чаще всего размещались на городских окраинах и в исторических центрах городов, таких как Квартал Джуэлри в Бирмингеме или Хэкни в Лондоне. Их способы борьбы с рисками, связанными с инновациями, также были очень эффективными: быстрая реакция на появляющиеся новинки, благодаря способностям высококвалифицированного персонала. Эти компании в основном специализировались в таких отраслях производства, как одежда, мебель и печатные издания - все эти отрасли требуют быстрой смены производства. Кластеры взаимодействовали в плане внутренних торговых отношений, но при этом были открыты для включения в свой состав других фирм. В такой производственный кластер было легко вступить и также легко выйти из него. Главным экономическим преимуществом таких кластеров обычно называют сокращение "операционных издержек", в особенности, транспортных расходов. Однако существует ещё одна причина, формирующая такой тип кластера. Она имеет отношение к рискам и неопределённости, связанным с инновационной деятельностью в целом. Взаимодействуя друг с другом, компании, составляющие кластер, могут сократить риски путём их распределения между собой, - в результате, объединяясь в синдикат.

Тип В - Новые промышленные зоны

Новые промышленные зоны - это второй тип кластеров, рассматриваемых нами в данном исследовании. Они отличаются от предыдущего примера по нескольким параметрам, но их объединяет тот факт, что их описание относится к тому периоду времени, когда они возникли, и к распространённому в то время типу производства. Новые промышленные зоны обычно бывают наукоёмкими - это означает, что среди них чаще всего встречаются компании, работающие в сфере высоких технологий, таких как производство компьютеров, информационные технологии (ИТ) и микроэлементы. При создании новых продуктов они в основном полагаются на научные исследования. Их месторасположение - как правило, городские окраины, или они могут располагаться на некотором удалении от городов, как например, Силиконовая долина в Калифорнии и Трасса М4 в Англии.

Тип С - Инновационная среда

В инновационной среде социальные связи устанавливаются как между отдельными участниками, работающими в одной компании, так и между работниками разных компаний. Эти связи основываются в первую очередь на прошлом совместном опыте работы. Такие кластеры обычно располагаются на территории города, где отношения между фирмами и отдельными участниками давно сформированы. Примерами кластеров инновационной среды могут служить Эмилия-Романа и части северо-востока Милана. Компании в этом типе кластера охотно преследуют общие цели по реализации инновационных проектов, которые включают в себя возможность риска.

Тип D - Соседские кластеры

Соседские кластеры работают совершенно иным образом. Они демонстрируют большую степень внутренней неоднородности в том, что касается организации производства. На основании большого числа публикаций было выявлено, что среди всех инновационных зон, таких как Хертфордшир, расположенной недалеко к северу от Большого Лондона, есть такие инновационные кластеры, которые не являются агломерациями в привычном значении этого слова. Анализ конкретных примеров таких инновационных кластеров показал, что все виды связи внутри такого кластера ограничены, однако сильно развиты внешние связи. Соседские кластеры называются так, потому что они располагаются на относительно небольшом расстоянии друг от друга, но при этом не формируют нечто наподобие Региональной Производственной Сети, как было в случае всех трёх вышеперечисленных кластеров. Они не привязаны к региону, в котором расположены.

Соседские Кластеры обычно образуются вне больших городов. На примере Хердфордшира мы видим скопление некоторого количества "микро-фирм". В таких микро-фирмах отдельный новатор снова становится важным условием. Такие фирмы обладают высоким инновационным потенциалом и разрабатывают специальную продукцию, которую затем реализуют по всему миру. Чаще всего, у таких фирм есть постоянные клиенты - в большинстве случаев посредники, такие как служба здравоохранения и предприятия оборонного комплекса - которые поддерживают скорее сами инновации, а не фирмы, создавшие их. В данном случае инновационная деятельность больше подвержена влиянию "интенсивности спроса", чем "технического прогресса".

Особенности жизненного цикла кластера

Основания для создания кластеров в региональной и межрегиональной экономике, как мы выяснили, затрагивают важный аспект проблемы кластеризации, связанный с возникновением естественной заинтересованности предприятий в самой кластеризации. Естественная природа кластера предусматривает несколько последовательных стадий жизненного цикла самого кластера.

На первой стадии должно происходить определение общих целей и задач будущих участников кластера. Для этого следует предусмотреть две основные договоренности на будущее:

1. Договоренности по масштабности целей.
2. Договоренности о необходимости совместных действий.

На второй стадии может возникнуть (в случае совпадения интересов и проблем у потенциальных предприятий кластера) убежденность в необходимости и возможности кооперации. Это предусматривает переговорный процесс между потенциальными участниками кластера. В частности, им следует определить:

1. Выгоды от кооперации.
2. Готовность к объединению ресурсов.

На третьей стадия запускается пилотный совместный проект, включающий участие всех будущих членов кластера. Пилотный проект будущих участников кластера решает две проблемы на пути формирования реального кластера предприятий:

1. Способность установить или измерить совместные доходы.
2. Развитие доверия между предприятиями и установление надежных связей.

На четвертой стадии начнет осуществляться кластеризация предприятий участников путем запуска нескольких одновременных совместных проектов. В свою очередь, эта стадия будет способствовать:

1. Конкретизации экономического эффекта масштаба от взаимодействия предприятий.
2. Взаимному согласию по вопросам уменьшения автономности (самостоятельности) предприятий будущего кластера.

И на последней стадии происходит правовое оформление кластера. Как правило, речь идет о двух способах формализации кластера:

1. Создание некоторого подобия холдингового предприятия в форме акционерного общества (публичной компании). Холдинговая компания (центральное АО) будет держателем контрольных пакетов акций (долей) предприятий кластера. Предприятия кластера, в этом случае, полностью теряют свою автономность. Такой путь формализации кластера является наименее привлекательным для европейских и иных зарубежных кластеров, так как они в основе долгосрочности кластера видят именно близость и силу тесных деловых взаимоотношений в цепи создания ценностей. Для российской модели экономики такой способ формализации кластера будет, на наш взгляд, наиболее оптимальным, учитывая историческую склонность управления в России к централизации. Однако в таком случае, мы будем свидетелями функционирования искусственно образованного кластера с сомнительными долгосрочными перспективами, когда его устойчивость и надежность полностью является функцией от устойчивости государственных инициатив, как основы такого кластера.
2. Естественность образования кластеров, поиск баланса интересов между его участниками неминуемо приводит к сохранению автономности членов кластера. Ограничение автономности предприятий кластера происходит лишь из-за необходимости полного и безоговорочного соблюдения договорных отношений в цепи формирования ценностей в рамках кластера. Таким образом, некоторое лишение автономности предприятий идет, в целом, на пользу кластеру, так как предприятия соблюдают, прежде всего, интересы кластера, а в последнюю очередь собственные интересы. Именно при таком порядке соблюдения интересов в кластере возможно его существование и рост конкурентоспособности. Формализация кластера во втором варианте осуществляется через контрактное закрепление прав и обязанностей участников. Может быть сформирован коллективный договор (протокол) о создании кластера, но он не будет иметь юридической силы, а будет обладать, скорее, политической гарантией устойчивости кластера на ближайшее время. Стратегическая надежность и устойчивость кластера зависит от постоянного сохранения баланса интересов между его участниками. Такой механизм формализации кластера менее эффективен для России, чем для европейских экономик. Он потребует серьезной проработки правовой базы кластерной системы, создания государством свободных экономических зон практически на всей территории России, а также участия государственных агентств в регулировании кластеров, что может привести к трансформации естественного кластера в искусственное образование в границах региона.

Рассмотрим теперь процессы формирования кластеров немного подробнее. Для этого постараемся объединить все вышеназванные стадии процесса кластеризации в три фазы: потенциалы для зарождения кластера, зарождение кластера, формализация кластера.

Потенциалом для формирования кластера являются разделяемые предприятиями будущего образования общие цели и проблемы. Только при наличии возможностей взаимодействия и сотрудничества между предприятиями может появиться фундамент будущего кластера. Также могут существовать примеры совместной деятельности ряда предприятий и это может говорить о наличии процесса интеграции, по крайней мере, части предприятий в регионе. Для перехода к фазе зарождения зачатков кластера необходимо выявить и зафиксировать публично общие выгоды от будущей совместной деятельности предприятий в рамках кластера.

Переход от формирования возможностей возникновения кластера к самому зарождению кластера сопровождается комплексом мероприятий. В частности, речь идет об осуществлении нескольких совместных проектов, в рамках которых и могут всплыть общие цели и проблемы, которые сможет устранить будущий кластер. Усиление процессов интеграции за счет, в частности, частоты и динамизма взаимодействия нескольких предприятий также приводит к началу кластеризации. Успешное завершение совместного проекта также будет способствовать перерастанию единичного проекта в длительное сотрудничества, а затем - в объединение ресурсов и кластеризацию. Участие государства на данной фазе необходимо и может стать определяющим в процессе создания кластера. Взаимодействие организаций в фазе зарождения кластера должно поддерживаться со стороны будущего ядра кластера, которым должно являться региональное ГЧП. Государство может выступить в качестве стимулятора взаимовыгодных отношений в зарождающемся кластере. Роль государства можно разделить грубо на две зоны ответственности:

1. Стимулирование деловых взаимоотношений предприятий региона (регионов) на основе баланса экономических интересов. Здесь можно говорить о создании государственной корпорации по управлению региональными кластерами, которая также будет выполнять роль инвестора в региональные фонды поддержки кластеризации.
2. Подготовка законодательной основы кластеризации предприятий. Задача государства – подготовить законодательную базу, способную эффективно регулировать отношения предприятий в фазе зарождения кластера.

Однако правила, регулирующие такие взаимоотношения, скорее всего, сначала будут негласными и будут основываться на общепринятых в конкретном регионе правилах ведения деловых операций.

Фаза формализации характерна появлением ясной структуры управления кластером. Такая формальная структура управления кластером должна базироваться на новых, пока еще не разработанных, принципах управления кластерами. Организации, вошедшие в кластер в качестве участников, уже четко осознают все преимущества кластеризации и сотрудничества в рамках кластера. Предприятия кластера корректируют свои стратегии, исходя из стратегии развития кластера, что может способствовать росту конкурентоспособности предприятий и адаптивности кластера к внешним факторам и турбулентности окружающего мира. В этой фазе происходит уменьшение деловой автономности предприятий кластера, наряду с ростом межорганизационного доверия и зависимости.

Период образования кластера чаще всего зависит от частоты и динамизма процесса взаимодействия между предприятиями будущего кластера и особенностей конкуренции и институционального развития конкретного региона или регионов.

¹ Под органами управления мы понимаем структурные единицы (подразделения и должностные лица), обладающие правом принимать управленческие решения в пределах их компетенций и контролировать исполнение принятых решений.

² OBN Cluster report, p. 11.

³ //www.innosys.spb.ru